Нас ждет огонь смертельный, и все же бессилен он
Эксперт Brainity Юлия Тимофеева, руководитель отдела маркетинга аутсорсингового подразделения группы BDO в России, накануне Дня Победы вспоминает о своем дедушке, героически погибшем на поле боя в Смоленской области
....Я бы хотела рассказать о своем деде Евгении Пантелееве, 1922 г. рождения, уроженце города Азов Ростовской области, который ушел на фронт добровольцем. Деда я знала исключительно по рассказам моей бабушки, с которой прожила все детство и юность (в 2000 году бабушка умерла). Фотография «дяди Жени» всегда стояла на комоде в большой комнате: красивое, очень молодое лицо, гимнастерка, взгляд серьезный и даже суровый и ещё нечто, что мы привыкли называть «беззаветной преданностью Родине». Рядом с фотографией стоял большой камень ― апатит ― из тех краев, где мы раньше жили. И бабушка всегда говорила: «Мы не знаем, где Женечка похоронен, пусть этот камень будет его могильной плитой»
Женя писал много писем семье, и почти все они сохранились. Война застала его в городе Харьков, где он учился в летном училище. Весной 1941 года у них уже начались первые учебные полеты, а когда Харьков начали бомбить, он и его товарищи покинули часть на учебных самолетах. В дальнейшем нам приходили письма, из которых мы узнавали его фронтовой путь: служба в стрелковом полку 38 армии, в дальнейшем ― назначение помощником начальника штаба по разведке, перевод в 21 армию, повышение до звания старшего лейтенанта гвардии. Был госпитализирован, т. к. получил шестипулевое ранение. Надо сказать, о том, что он лежал в госпитале, Женя никогда не писал (это уже потом после войны родственники делали запросы в Минобороны и получали информацию), писал так: «За меня не волнуйтесь, у меня все хорошо, отдыхаю при части...». Всего, он был трижды ранен за войну: дважды легко, но третье ранение было очень серьезным ― он лишился челюсти, и челюсть была искусственной после операции (держалась на металлической подвеске, продетой через нос), видно ничего не было. Хирург даже написал письмо родным: «Мне было жалко портить такое лицо»
После госпиталя Женя поехал к тете Ане в Азов. Был он награжден 8 орденами боевого красного знамени, о нем писали фронтовые газеты, в одной сохранившейся вырезке рассказывается, как он привел из разведки немецкого генерала. В Азове его приглашали в школы на встречи с местными жителями, рассказать о войне.
После последнего, третьего ранения его комиссовали, он должен был ехать в Серпухов, преподавать в военном училище, но написал рапорт Ворошилову. Он очень рвался на фронт, буквально в каждом, каждом письме он писал, что хочет снова в бой, к боевым товарищам, что «тыловая тишина», как он выражается в письме, давит ему на уши, писал о том, что за три ранения поплатились жизнью 31 человек, что «будет плакать еще не одна Гретхен». В своем письме от 1975 года тетя Аня вспоминает, что он вытянулся и возмужал, следы пластической операции были на лице почти не видны, а когда он спал лицо по-прежнему становилось совсем еще юношеским...
В Азов Женя приехал с большим чемоданом шоколадных конфет. Очень хотел увидеть семью, мать, сестру (мою бабушку), вторую сестру (сведений о ней не было, район был захвачен немцами, она попала в плен, но осталась жива). В письмах Женя никогда не жаловался, но в одном из них была такая фраза: «Так близко вы, мои родные, и так невыносимо далеко... Но после войны обязательно заживем...»
В январе 1943 года перед отправкой на фронт Женя едет в село Якшур-Бодья, где семья находилась в эвакуации, буквально в 1 неделю они разминулись, Женя приехал, а семья уехала в Мурманскую область. Последнее письмо, которое от него получили, состояло всего из несколько строк: «Еду в поезде. Трясет невероятно. По старому адресу не пишите...»
В апреле 1943 года моей прабабке, матери Жени, приснился сон: на поле лежит много солдат, она идет по полю и видит двоих, связанных веревкой за шею, и один из них — Женя. Похоронка пришла в сентябре того же года.
«Погиб смертью храбрых, защищая Смоленскую область от захватчиков, деревня Холмы».
Пришло также письмо от однополчан, они писали, что когда сидели в землянке, началось наступление, и Женя сказал: «Ну что же вы сидите, наступление началось!», затем взял винтовку и выскочил из землянки. Так погиб. По документам он погиб в последний день Спас-Деменской наступательной операции в августе 1943 года, когда шли бои на Курской Дуге, и фашисты подтягивали свои силы в Орлово-Белгородском направлении.
Благодаря «форумчанам» в прошлом году удалось найти место захоронения дяди Жени, очень большую помощь оказал Медведев Дмитрий ― человек, который занимался поисковыми работами в Смоленском направлении, фотографировал памятники, выкладывал их на военный форум. Благодаря ему очень многие находили погибших ветеранов войны и пропавших без вести родственников.
В прошлом году мы ездили в Смоленскую область, нашли эту деревню. Многие жители Спас-Деменска были угнаны в концентрационные лагеря, они до сих пор помнят зверства карательных отрядов в Спас-Деменске. Например, в большой книге района описано, как немцы убивали местное население, помогавшее партизанам и нашим войнам. В городе установлено несколько памятников — воинам, погибшим здесь в войну, а также мирному населению, погибшему в концентрационных лагерях. Также есть плита на братской могиле возле Скорбящей Матери. Помимо нашего Жени там лежит 1550 человек.
В прошлом году сын одного из погибших, Николай Егорович Легков, установил большой (в несколько метров) деревянный крест на месте массового захоронения. Его отец погиб в тот же самый день, что и Женя ― 19 августа 1943 года (закончилась Спас-Деменская наступательная операция, 21 и 33 армия двинулись дальше). Местные жители дали мне контакты Николая Егоровича, в этом году мы с ним собираемся установить крест в самой деревне Холмы.
Местные журналисты подарили мне редкую видеозапись «Сибиряки-гвардейцы», 2 часовой фильм, описывающей путь 22 гвардейской дивизии из г. Новосибирска, воевавшей в этих краях. Фильм был собран буквально «по кусочкам» из старой военной хроники благодаря генералу КГБ Ф. Бобкову, воевавшему в этих краях. Документальные кадры. Фотографии и газетные вырезки о Жене мы подарили Спас-Деменскому историческому музею. А Музей оставил нам в дар Книгу Памяти Калужской области с информацией о захоронении. Спас-Деменская администрация подарила книгу, где описано, как освобождался их район. На место гибели Жени и других воинов 21 и 33 армий мы прошли вместе с местным жителем Иваном Ивановичем Суворовым в болотных сапогах, через лес. На месте бывшей деревни до сих пор воронки от снарядов....И одичавшие яблони кругом, кусты сирени, как будто в напоминание о том, что здесь когда-то была деревня....
Спасибо всем-всем вам большое, друзья! Это неоценимая помощь в восстановлении памяти о Жене. И как поется в песне из кинофильма «Белорусский вокзал»: «Наш ждет огонь смертельный, и все ж, бессилен он, сомнения прочь, уходит в ночь отдельный, десятый наш десантный батальон, десятый наш десантный батальон....» Я поняла, над чем бессилен этот огонь. Бессилен он над подвигом тех удивительных людей, готовых пожертвовать всем, чтобы мы жили сегодня, бессилен он над памятью, поскольку она живет уже более 66 лет, бессилен он над чувствами, которые мы питаем к нашим близким и родным людям, которые, несмотря на то, что их рядом нет, всегда остаются рядом с нами и каждый год в мае вместе с нами празднуют нашу Победу..."
, внучка
P. S. Дело в том, что в 44 году границы областей были перенесены, раньше область была Смоленской, потом она стала Калужской, деревня была разрушена. Так получалось, что Холмы были и в Калужской и в Смоленской области — деревни с одинаковым названием. Отсюда была путаница, в похоронке одни сведения, а по факту другие. Искали и нашли, по сути через 65 лет.
| Оценка материала: | (7) |
На данный момент нет комментария к этому материалу.