Ушел из жизни Борис Стругацкий
В понедельник, 19 ноября, в одной из больниц Петербурга скончался писатель-фантаст Борис Стругацкий. Ему было 79 лет
Сердце классика российской-советской литературы остановилось около семи вечера в больнице, где он проходил лечение от болезни сердца.
— К несчастью, это правда, — подтвердил «КП» Борис Вишневский, который работал над книгой о Стругацком:
— У него давно были проблемы с сердцем. А тут еще пневмония наложилась... В пятницу я узнал, что он в больнице в очень тяжелом состоянии. И что никаких хороших прогнозов врачи не дают.
Я был одним из немногих, кто к нему иногда мог приезжать, и то когда он получше себя чувствовал, — вспоминает Вишневский. — Он не хотел, чтобы все видели, что у него плохое самочувствие. В последний раз я к нему приезжал в начале этого года, в январе или феврале. Он нормально выглядел, как мне казалось. Недели две назад разговаривал с ним по телефону, и переписывался по почте. Мы очень надеялись на лучшее, даже сейчас, в эти дни.
— Кого еще из писателей можно поставить в один ряд с Борисом Натановичем?
— Я думаю, что в нашей фантастике, российской — никого. Я всегда считал их фантастами номер один в мире, не только в нашей стране. Он и Аркадий Натанович были нашими учителями с большой буквы. Они вырастили нас. Я один из тех кто вырос на их книгах. То, что произошло — большое горе...
Из последних интервью
Накануне
— Вы с братом Аркадием придумывали новые слова. Откуда они брались?
— Мои слова делятся на «точные» и «приблизительные». Помню, когда мы работали над «Пикником», мы целый месяц, наверное, не могли придумать название для лихих ребятишек, рискующих ходить в Зону за хабаром. То мы называли их старателями, то трапперами, и только в самом конце обсуждения выскочило вдруг откуда-то ловкое словечко «сталкер» — в честь хитроумного и жесткого героя романа Киплинга «Сталки и компания». И мы сразу поняли: это точно.
«Творчество и жизнь без брата — самоистязание, уродство и безнадега»
В своем разговоре с писателем корреспондент «Комсомолки» Юлия Хожателева постаралась провести параллель между прошлым, настоящим и будущим. Как мыслитель чувствует этот мир сейчас? Сбылось ли то, о чем он мечтал в юности, а что не случится никогда? Что разочаровывает его сквозь призму прожитого времени и их с братом произведений, что наоборот радует, а може оставляет равнодушным?
— Двадцать первый век не бессердечнее двадцатого, а двадцатый — девятнадцатого. Человечество мало и медленно меняется как носитель нравственности. Плохо это или хорошо, но прогресс не есть совершенствование моральных качеств, не победа добра над злом, это «всего лишь» накопление умений.
За последние сто тысяч лет человек научился быть космонавтом, системным оператором, безукоризненным пользователем iPad’а, он придумал Христа и Будду, но не приблизился к ним ни на йоту. Он только окончательно признал, что человеческие жертвоприношения — это дурно, и людоедство — тоже. Вот вершины морали, выше которых нам (en masse, так сказать) подняться так и не удалось.
Борис Стругацкий: «Даже Жванецкий смеется сейчас не так часто»
15 апреля этого года «Комсомолка» поздравила писателя с днем рождения и расспросила, какие его фантазии и выдумки сбылись.
— Борис Натанович, в ваших книгах миры всегда лучше того, что мы имеем, — технологичнее, свободнее, романтичнее. Это такая реакция на действительность, от которой хочется бежать зажмурившись?
— Мы никогда не стремились убежать от реального сегодняшнего мира. Все герои Мира Полудня списаны с наших любимых друзей и добрых знакомых. Лучшие из людей нашего времени вполне естественно осваивались в условиях самого «развитого коммунизма».
Бегство от действительности (эскапизм) не есть, по-моему, стремление уйти в «лучшие» миры. Это стремление уйти в миры, где «весело и ни о чем не надо думать», где чудеса понятны, герои всегда герои, а злодеи — злодеи. Это — миры фэнтези...
«После смерти Аркадия я перестал подписываться своей фамилией»
Последний раз нам, журналистам «КП», удалось пообщаться с классиком минувшим летом. Тогда мы вместе вспоминали ушедшего из жизни двадцать лет назад Аркадия Стругацкого. Поговорили о творчестве и о жизни. Борис Натанович тогда нам казался вечным...
Не так много у нас в стране писателей такого уровня, как Аркадий и Борис Стругацкие. Прямо скажем — единицы. Причем перечесть их хватит пальцев одной руки. Аркадий Натанович и Борис Натанович займут сразу две строчки. А может, одну? Накануне двадцатой годовщины смерти Аркадия Стругацкого его младший брат Борис Стругацкий приоткрыл «КП» тайну, как писались замечательные произведения. И почему после ухода из жизни старшего источник иссяк.
Уроки жизни Бориса Стругацкого
Все мы — дети, все мы надеемся на чудо и на «волшебников в голубом вертолете», и на человека, который весь в белом явится среди всего этого дерьма и скажет слово правды. Эта надежда, видимо, в нас не умрет никогда, только вместе с нами она исчезнет, поэтому мы и надеемся на то, что сил все-таки две, а не одна.
Стабильность стабильности рознь. Есть стабильное движение в направлении прогресса, усложнения, накопления знаний и умений. И есть стабильность застоя, — болота, трясины, социального гниения. Отказ от демократических принципов автоматически приводит к ужесточению авторитаризма, а значит, к стабильности застоя.
Цитаты из книг
Книги Стругацких навсегда останутся в наших сердцах. «Комсомолка» собрала любимые цитаты из великих книг:
«Полдень, XXII век»
— Понимаешь, Борис, — сказал Малышев. — Человек!
— Ну и что? — спросил Панин, багровея.
— Все, — сказал Малышев. — Сначала он говорит: «Хочу есть». Тогда он еще не человек. А потом он говорит: «Хочу знать». Вот тогда он уже Человек. Ты чувствуешь, который из них с большой буквы?
Счастье не в самом счастье, но в беге к счастью...
«Улитка на склоне»
Вранья вообще не бывает. Все, что выдумано, — возможно.
Источник:
| Оценка материала: | (1) |
На данный момент нет комментария к этому материалу.