«Был парад и много ворон...»
Книги пишут не писатели, книги пишет сама жизнь, водя рукой какого-нибудь человека, достаточно чувствительного к ее движению
Из дневников Николая II
Странным был человеком наш последний государь. Открываешь его дневники и становится так скучно, так убийственно тоскливо: серое дождливое небо висит над Петербургом, часто идет дождь, иногда проглядывает солнышко, дети то играют в саду, то болеют...
Как будто ничего не происходит... Иногда случаются парады. Вороны. Много ворон.
В стране набирают обороты
Страшно от того, что в дневниках видна личность человека, человека, управлявшего огромной страной. Предвестником страшной драмы проявляется будничная тоска, безрадостной атмосферой разливающаяся в повседневности и смешивающаяся с равнодушием к происходящему, ко всему остальному миру. Только нежность и привязанность к семье и тоска, тоска от невозможности избежать обязанностей, возложенных на плечи автора. Скука читателя, возникающая от соприкосновения с тоской, написавшего строки, удушает. Становится страшно от того, что в его унылых перечислениях и констатациях нет жизни. Все серо, как дождливое небо над Петербургом.
Хочется закрыть книгу, бросить в дальний угол и разозлиться. Черт возьми, святой, святой при жизни! Заложник, ушедший, отвернувшийся от мира!
Жизненная драма Николая просто требует какого-то перелома, хотя бы по литературным законам. С каждой новой строчкой становится все ясней, что сейчас что-то грянет, начнется, взорвется, сломается, исчезнет навсегда... Появляется ощущение беды, которая вот-вот ворвется и случится что-то страшное, ужасающее, трагичное.
Ведь это не какая-то выдумка писателя или сказка драматурга, не продуманный трагический надлом, а настоящая реальность когда-то жившего человека!
А над головой скупердяя Ли Яккоки небо солнечное, итальянское солнечное небо, и совершенно неважно, что он родился и вырос в Америке. Его отец-итальянец смог подарить ребенку такое ясное голубое небо, чувство радости, надежды и любви к друзьям, что хочется жить, смеяться, веселиться. Все будет хорошо, что бы ни случилось! Можно даже представить легкое похлопывание по плечу: «Сынок, молись, ходи каждое воскресенье на мессу и все в твоей жизни сложится просто отлично!» На душе становится спокойно и тепло.
Ли честно признается в своей книге, что Великая депрессия отложила на нем свой отпечаток. Начиная с детских лет, он работал с раненого утра до позднего вечера, развозя на велосипеде продукты. Отец развил в нем любовь к труду и предпринимательскую жилку. Несмотря на то, что отец — иммигрант, он хорошо адаптировался в чужой стране. Занимаясь бизнесом почти сутками, он не забывал уделять время детям, общался с друзьями и любил свою жену.
Ли Яккоке хочется верить, прощать его недостатки и даже то, что, будучи богатым и состоятельным человеком, он хранил свои старые широкие галстуки, пока они снова не входили в моду лет через пятнадцать-двадцать. Вместе с ним хочется радоваться и за его дочерей, которые, имея богатого отца, покупали одежду на распродажах с большими скидками, потому что он научил их ценить каждый пенни. Он честно говорит о том, что не верил ни в какие науки, и поначалу его карьеры для него был весьма важен доллар. Он продолжил дело своего отца, которого любил до конца своих дней: заработал миллионы, стал известным бизнесменом, пусть и не в той отрасли.
Читая его книгу, вместе с ним переживаешь всю палитру чувств: страх разорения и бедности, униженности и несправедливости, безысходности и вновь появляющейся надежды. После обиды, нанесенной Фордом, вместе с Яккокой переживаешь горе его семьи и тревогу жены, которая смотрит на Ли глазами полными слез. Веришь в то, что он был популярнее Форда. Веришь в зависть, которую Ли мог вызывать своей харизматичностью.
Он какой-то весь целостный и настоящий! С таким человеком хочется идти рядом, смотреть прямо ему в глаза, ощущать движение его жизни. Такой живой и настоящий, самый настоящий лидер! Не мудрено, что в него поверило руководство «Крайслера», ведь над головой Ли было солнечное итальянское небо. Потом он, а не его отец, внушал людям доверие и надежду!
Это уже не трагедия, а мелодрама с «happy end», со счастливым концом.
Когда читаешь таких разных людей, то начинают посещать весьма своеобразные мысли. Например, о том, что скучные слова о характере, принадлежащие нашему отечественному классику от психологии, полные безысходности, с педагогическим налетом коммунистической праведности: «Характер — это судьба», оказываются весьма к месту; и начинаешь жалеть о том, что наши учебники по психологии написаны отвратительным, малочитабельным языком.
Ну согласитесь: «...процессы и условия саморазвития и самораскрытия человека на разных уровнях его субъективного бытия... проблема человека как субъекта своей деятельности и поступков, способного целенаправленно преобразовывать объективную действительность и осуществлять творческое саморазвитие...»
Вы все поняли?
О том, что судьбы разных людей имеют свою непреложную ценность, и каждый человек — Учитель.
О том, что жить с чувством тягостного отвращения к своим обязанностям вредно.
О том, что не учитывать окружающий мир опасно.
О том, что можно все преодолеть, если не сдаваться.
О том, что погода переменчива, и главное — не заражаться промозглой сыростью — она не навсегда!
О том, что вскоре над головой будет солнечное небо.
Да, у науки должен быть свой язык. Да, характер — это судьба. Да, каждый творит ее сам. Да, вся ответственность за вашу жизнь лежит на вас.
P. S. А то утро было дождливым. Грустный государь проводил смотр войск перед парадом. Над площадью кружились и каркали вороны. Очень много ворон. Парад будет потом. Вороны не исчезнут.
, эксперт Brainity
| Оценка материала: | (3) |
На данный момент нет комментария к этому материалу.