Твоя моя понимать!
Немецкий бизнесмен и археолог-любитель Генрих Шлиман известен тем, что «раскопал» Трою. Интеллектуальное сообщество помнит о нем еще и благодаря его способности к языкам ― он владел, как минимум, десятью
Можно, конечно, все списать на необычайный языковой дар Шлимана и на этом закрыть тему, но, если бы все было так однозначно, города бы не строились и реки вспять не поворачивались, а жизнь вообще была бы на редкость занудной и предсказуемой.
Итак, Шлиман и его отношения с языками. Когда Генриху стукнуло девять, его отдали набираться ума и знаний преподавателю латыни. Несколько месяцев «мертвый» язык оживал на устах маленького Генриха, и, кто знает, чем бы это «воскрешение» могло закончиться, если бы занятия латынью не были прерваны из-за финансовых трудностей отца.
Возобновилось учение, когда Шлиману было уже 19. Но с этих пор Генрих решил, что дело это ― интимное, и в свои отношения с прекрасной благозвучной латынью посторонних более не допускал. Молодой человек нанялся юнгой на корабль, уходящий в Венесуэлу, но очутился в Амстердаме ― сразу после отплытия судно потерпело крушение.
Несостоявшийся моряк, который не слишком долго плавал, пожал плечами и пошел устраиваться на работу. Его временным причалом стала амстердамская торговая компания. Тут-то иностранная речь и ворвалась в жизнь Шлимана всерьез и надолго. С коллегами пришлось находить общий голландский язык. К тому же, в компанию постоянно захаживали моряки, торговые представители из крупных морских держав того времени ― Англии, Португалии и Франции ― и прочий иноязычный люд. То и дело душный воздух разрывали энергичные итальянские звуки, в общем, сущий рай для «лингвофила».
Да еще и судьбы благоволила: у Генриха оказалось неприлично много свободного времени, которое он и посвятил изучению языков, звучавших в конторских коридорах и на портовых складах компании.
Начальство к безумному служащему, помешанному на языках, отнеслось с пониманием и даже нашло это увлечение весьма полезным для себя. Клиенты, с которыми общались на их языке, были польщены и платили доверием.
За какие-то три года наш «словоед» достаточно хорошо овладел голландским, английским, французским, португальским и итальянским. Любимица латынь тут оказалась как нельзя кстати. Фундамент ― вещь нужная и полезная!
Французский, португальский и итальянский языки ― не что иное, как порождение латыни. Их лексика и грамматика практически идентична. Разнятся они только в фонетике ― в специфическом национальном звучании тех же самых слов и конструкций.
В голландском и английском языках отголосков латинских слов и форм тоже немало. Родной язык Генриха ― немецкий ― с этими двумя связан исторически.
В общем, Шлиману всего-то и нужно было ― научиться слушать. Новые звуки очень скоро стали хорошими знакомыми.
«Слушанием» Генрих решил не ограничиваться и обложил себя учебниками и художественной литературой, где он мог видеть графическое изображение слышимых им звуков и заполнить пробелы в знаниях о грамматическом «скелете» «подшефных языков».
Не последнюю роль сыграла врожденная дерзость Шлимана, его тотальный природный авантюризм. Ему абсолютно было все равно, что о нем скажут или подумают, когда он погружался в свои занятия. Нередко забежавшие в конторку клиенты видели странное зрелище: один из служащих, корчил забавные физиономии, усердно артикулировал звуки, слова, целые фразы сразу на нескольких языках. Напрочь лишенный теории в языкознании, Генрих стал на тот момент, наверняка, самым практикующим лингвистом на планете.
Изучение иностранных языков стало для него игрой, приятным времяпрепровождением. После трех лет «забав» с голландским, английским, французским, португальским и итальянским, настал черед русского языка. Конечно, тому были причины ― Шлиман поступил на работу в компанию, которая вела дела с Россией. Впечатление о языке Пушкина и Лермонтова оказалось столь сильным, что Генрих, как известно, однажды поселился в России, и очень долго прожил там под именем Андрея Аристовича Шлимана, в течение
В чем же секрет? Во-первых, движение от звука к лексике и грамматике, а не наоборот. Вокруг него носители языка всегда были в достаточном количестве. Он мог их слушать, мог подражать им, мог вступать с ними в разговор и наблюдать за реакцией. Он не боялся ошибаться. Ведь это было забавой, не более того. Часто он показывал посетителям компании какое-нибудь слово или фразу в книге и просил их произнести эти слова.
Если же он считал, что слышит какой-то язык недостаточно, то приходилось отправляться на поиски. Так было с английским ― Шлиман стал ходить на богослужения в местной англиканской церкви, которые велись на чистейшем английском.
Русский оказался самым строптивым из языков. Посланники этой страны предпочитали общаться по-немецки и от родного наречия открещивались. Пришлось Генриху становится представителем компании в России.
В Россию Шлиман приехал, умея, в какой-то степени, читать и писать по-русски. Помогла деловая переписка с русскими. А вот поговорить по душам с кем-нибудь из «москалей» все как-то не доводилось, не хватало навыков. Шлиман стал нанимать русских «репетиторов». Он платил простым русским неотесанным мужикам за то, чтобы они слушали, как он им читает русские книги. Мужики о «таких забавах» и слыхом не слыхивали, но странного туземца все-таки уваживали. Дело оставалось за нахождением собеседников. С этим тоже проблем не возникло ― поговорить в России любили во все времена.
После перехода этого «рубикона», Шлиман взялся за новогреческий и древнегреческий языки. Их он отправился изучать...правильно — в Грецию! Стал ходить в храмы и слушать службы и проповеди, которые в Греческой православной церкви ведутся на древнегреческом. Такое вот занятное буквоедство!
По материалам engmatrix.com
Яна Фёдорова
| Оценка материала: | (2) |
На данный момент нет комментария к этому материалу.